Вы, как глава государства, несомненно, заинтересованы в единстве и сплочении нации. Понятно, что добиться этого можно, прежде всего, справедливой внутренней политикой государства, нацеленной на решение общенародных проблем. Степень справедливости в новой России наглядно представлена гайдаро-чубайсовскими реформами и политикой партии власти «Единая Россия» во главе с её беспартийным лидером. Здесь, конечно, никогда не будет подлинного единения власти, обслуживающей интересы ~ 10% на-селения, с остальным народом. Но главное не в этом. Под прикрытием пропагандисткой шумихи власть разобщает и сам народ. Ведь ничто так не разъединяет и не настраивает друг против друга людей, как не-справедливые льготы и привилегии. Недаром одним из лозунгов и революции 1917 г., и контрреволюции 20-тилетней давности был «Долой льготы!» Да и на единственных по-настоящему демократических выборах 1989 г. в Ленинграде победили лишь те кандидаты, в чьих программах была заявлена борьба с льгота-ми и привилегиями. Но как только они дорвались до власти, сразу же хлынул бурный поток льгот отдельным ГРУППАМ населения (а не конкретным личностям), в частности, современникам ВОВ.
   У нас в водоворот ВОВ было втянуто всё население. На каких весах, спустя десятилетия, взвесить заслуги или определить меру испытанных страданий КОНКРЕТНОГО человека, если невозможно досто-верно определить саму причастность его (не говоря уже о неоднозначности поведения в одной и той же ситуации) к какому-либо из эпизодов ВОВ? Да и никто этим и не озадачивался. Одних без разбору скопом определили в национальные герои, а остальных, нередко более достойных, заставили воздавать им почести и платить дань в виде льгот. Ведь возвышение одного из 2-х одинаково достойных автоматически влечёт за собой унижение другого, а передозировка, в чём бы то ни было, даёт обратный эффект. Не знать этого власть просто не может. Поэтому складывается впечатление, что людей рассортировали, используя ВОВ, злонамеренно, чтобы столкнуть их лбами, что характерно для политики «разделяй и властвуй».
   Поводом этого моего к Вам обращения послужил Ваш Указ №30 от 09.01.2010 (об обеспечении к 65-летию Победы жильём всех ветеранов ВОВ, в то числе, вставших на учёт после 2005 г.) и продление на 3 года бесплатной приватизации жилья с тем, чтобы получившие жильё ветераны успели приватизировать его бесплатно. Причём, не только самих, но и членов семей погибших (умерших) ветеранов. Сразу же встают вопросы. Почему нуждаемость в улучшении жилищных условий возникла только после 2005 г.? Ведь право на первоочерёдность получения и улучшения жилья появилось сразу же с приходом к власти Л. И. Брежнева. Сначала у инвалидов ВОВ, потом у принимавших участие в боевых сражениях и, далее по нарастающей, у лиц, приравненных к этим категориям. И почему жилищную норму увеличили с 22 до 36 кв. м на человека? Что, ветераны ВОВ, вопреки естеству, после 2005 г в массовом порядке народили детей, а в будущем вознамерились стать многодетными отцами? В такое чудо верится с трудом, ведь самому молодому (за редким исключением) участнику боевых сражений ВОВ уже 84 года, а большинству около 90.
   Как сообщают СМИ, власть Петербурга обязалась из городского бюджета не только предоставить ветеранам в заданный срок комфортабельные квартиры с отделкой по европейским стандартам и оборудованные современной сантехникой, но и снабдить всеми видами бытовой техники и мебелью. Последнее, правда, за счёт спонсоров. Однако нынешние спонсоры, как та лиса из народной сказки, за скалочку берут курочку, за курочку – уточку..., и всё, так или иначе, из городского бюджета (общего котла).
   Ладно бы, если это жильё предназначалось пожизненно только самим ветеранам, пусть даже в придачу с техникой, мебелью и всеми существующими социальными услугами бесплатно, однако без прав собственности. Но не зря же ГД и Вы продлили срок приватизации, и в этом ответ на все выше поставленные вопросы. Ясно, как божий день, что всё это надо не столько самим ветеранам, сколько их наследникам, которые в недалёкой (исходя из возраста ветеранов) перспективе станут полноправными хозяевами «халявных» квартир, по сути, не имея на то никакого права. [По сообщению «РГ» (№17 от 28.01.2010), «…после снятия ограничений по срокам постановки на учёт очередь из ветеранов вновь увеличилась до почти 25 000 человек и продолжает расти», что весьма ожидаемо в нашей насквозь коррумпированной стране].
   Но это же не манна небесная, тут закон сохранения действует: сколько одним добавится, столько же у других убавится. Вот и эта расточительная щедрость избранным за счёт остальных граждан, в том числе и тех, чьи отцы погибли на полях сражений ВОВ. Они уже только по одной этой причине обездолены в сравнении с потомками ныне здравствующих ветеранов, а, значит, по всем нравственным нормам государство перед ними в неоплатном долгу. Так почему же они (сами уже старики) должны ещё платить дань в виде льгот не только ветеранам, которым посчастливилось дожить до наших дней, но и их потомкам?
   Да потому, что основную массу самых активных ветеранов ВОВ ныне составляют (в лучшем случае) те, кто был призван в армию в последние 2 года ВОВ. Одни из них стали кадровыми военными, другие вернулись домой, так и не понюхав пороху и без единой личной награды. Война убрала их потенциальных конкурентов, открыв возможности сделать блестящую карьеру, как на военной службе, так и на гражданке (при традиционной дискриминации женщин). Наиболее «успешные» в армии составили костяк командно-го состава, а на гражданке номенклатуру. В брежневскую эпоху на них, как из рога изобилия, сыпались чины, награды, прочие блага и моральные, и материальные. Их потомки беспрепятственно получили образование в самых престижных вузах. Потом, пользуясь протекцией и всевозможными связями, заняли самые высокие ступени во всех сферах жизнеустройства общества, где, оставаясь и ныне, принимают или лоббируют законы под себя любимых, спекулируя ВОВ и, в частности, ленинградской блокадой.
   После того, как на ленинградцев, представленным во время блокады к награде медалью «За оборону Ленинграда», распространились льготы ветеранам ВОВ, власть предержащие добились, чтобы этой меда-лью наградили и всех остальных, независимо от продолжительности и места работы в ту пору, тем самым обесценив и саму награду. На одну доску были поставлены самые заслуженные из тех, кто всю войну под снарядами и бомбами в голод и холод в цехах заводов ковал победу, и, к примеру (моя знакомая), уборщица парикмахерской, впервые приступившая к работе за месяц до полного снятия блокады. Дальше - больше. Своего куска пирога потребовали и те, кому медалей не досталось по причине их полной непричастности в ту пору ни к какому виду труда или службы, так называемые «жители блокадного Ленинграда».
   «Решением исполкома Ленгорсовета от 23.01.89г. был учреждён знак «Жителю блокадного Ленинграда» [далее ЖБЛ], который вручался тем, кто прожил в осаждённом городе не менее 4-х месяцев (независимо от возраста). Затем к 45-летию Победы в апреле 1990 г. Постановлением СМ СССР на них были распространены льготы, установленные для лиц, награждённых медалью «За оборону Ленинграда.» Это от-рывок из ответа Т. П. Казамуровой из Минсоцзащиты населения РФ (№ 5-Б-41722 от 13.07.1993) на моё протестное письмо в связи с предоставлением необоснованных льгот детям блокадного Ленинграда и явным завышением их численности (более 500 тысяч). Тогда это вызвало всеобщую бурю возмущения, прежде всего, у тех, кто свою медаль получил по праву. Моя бывшая сотрудница (1925 г. р.), проработавшая всю блокаду на Кировском заводе (тогда это был передний край) негодовала: « За что?! Летом 1942 г. Ленинград был пуст, ребёнок – почти экзотическая редкость. Откуда же их столько набралось сейчас?!»
   В самом деле, откуда? «29 июня 10 эшелонов самых маленьких ленинградцев – из детских яслей и садов – покинули город, а через неделю было вывезено уже 235 тысяч детей.» [Путеводитель «Ленин-град», стр. 174, Лениздат, 1973 г .] Там же на стр. 175: «К 29 августа из Ленинграда эвакуировалось около полумиллиона человек…» По другим данным до начала блокады было вывезено более 500 тысяч детей, а 200 тысяч горожан вступили в ополчение и ушли на фронт. Кроме того, ещё до начала ВОВ в деревни к бабушкам-дедушкам отправились тысячи детей дошкольного и школьного возраста, так и не вернувшиеся домой в блокаду. Всего за время блокады умерло от голода и убито в общей сложности около 660 тысяч человек, а сколько, будучи уже эвакуированными, как Таня Савичева, никто не считал. Естественная убыль ослабленных блокадой людей за минувшие к тому времени почти полсотни послеблокадных лет, надо полагать, составило примерно такую же цифру. А если учесть лиц, награждённых «За оборону Ленинграда», и мобилизованных в действующую армию, получается, что в предвоенном 2,5-миллионном Ленинграде, как в деревнях петровской поры, сплошь многодетные семьи.
   Из 900 дней настоящая блокада длилась 4 месяца (с ноября 1941 г. по март 1942 г.). а в том ужасающем виде, в каком её всегда представляют, с 20 ноября по 25 декабря 1941 г. В остальное время, особенно после прорыва блокады (18.01.1943), условия жизни в городе были не тяжелее, чем и в большинстве городов и весей, по которым прокатился огненный смерч войны. [О чём можно судить хотя бы по обилию новорожденных в 1943 г. и 1944 г.] Почему же тот, кто поселился здесь с весны 1942 г., считается блокадником?
   За последние 20 лет необходимый срок проживания (4 месяца) убрали, так что непонятно, считается ли блокадником и тот, чьё пребывание в блокадном городе отмечено одним днём. Статус «Житель блокадного Ленинграда» заменён на «Ветеран ВОВ» (соответственно и удостоверения) с реальными льготами и почестями на федеральном уровне наравне с участниками боевых сражений в ВОВ. Кроме того, в Петербурге задействована программа «Долг», а это такие льготы и привилегии (в том числе и младенцам, на момент окончания ВОВ ещё не оторвавшимся от материнской груди), какие и не снились провинциальному ветерану ВОВ, «пропахавшему пол-Европы», которому даже федеральные льготы остаются фикцией.
   Обоснование непомерных щедрот от власти так называемым детям блокадного Ленинграда таково:
1) «За заслуги в деле обороны города». А в чём они, если ребёнок не только ничего не делал, был обузой, а, потребляя драгоценные продукты, лишь умножал число жертв его истинных защитников?
2) «За проявленное при этом мужество». Да уж младенцам и дошколятам есть чем похвастаться!
3) «За нанесённый блокадой ущерб здоровью». Те, кому он был действительно нанесён, давно уже обратились в прах, а состояние здоровья живущих ничем не хуже их непривилегированных ровесников.
4) «За беспрецедентное количество жертв, понесённое Ленинградом во время блокады». На этот довод бытует мнение: «нынешние блокадники взгромоздились на пьедестал из костей своих земляков»
5) «За то, что они натерпелись». А разве их ровесники в оккупации и в других прифронтовых городах и весях натерпелись меньше? Не говоря уже о послевоенном времени, особенно в сельской местности. Да и большинство живущих блокадников о самой блокаде знают лишь понаслышке. А о том, чего натерпелись помнящие её, можно судить по их публично оглашённым воспоминаниям. Например, одно из тех, что про-звучали 8 марта 1994 г в радиопередаче «Ещё не вечер». Школьница блокадной поры из пос. Парголово жаловалась слушателям на бытовые неудобства (керосиновая лампа вместо электрической, дровяная печь вместо центрального отопления, колодец вместо водопровода). Потом поведала о продовольственных трудностях. Картошки и капусты заготовили с осени достаточно, но с яйцами и молоком возникли проблемы. Пришлось продать мамины золотые часики с изумрудами. В этом месте рассказчица всплакнула, но успокоенная радиожурналистом, закончила сообщением даты эвакуации (18.02.42). Это типичное воспоминание «натерпевшихся» я привела лишь потому, что случайно сохранились название и дата передачи.
   Вдобавок пропагандистский беспредел. За последние 20 лет, пожалуй, не было ни одного дня без упоминания слова «блокада» и производных от него. СМИ наперебой освещают почти беспрерывные помпезные показушные мероприятия, приуроченные к какому-либо событию блокадной поры, с поздравлениями и подношениями. Изо дня в день бесконечные воспоминания, встречи, беседы, выступления деятелей разного толка, не говоря уже о посвящённых блокаде театральных постановках и литературных чтениях!
   Инопланетянин, получивший сведения только лишь из питерских СМИ, несомненно, пришёл бы к убеждению, что вся ВОВ заключается только в ленинградской блокаде, а блокадник – сверхчеловек, если не божество. Слово «блокадник» стало наследуемым титулом, вроде княжеского. Им козыряют, представляются, подписываются. Дошло до того, что губернатору В. И. Матвиенко, родившейся в послевоенное время за тридевять земель от Ленинграда, официально присвоен титул почётной блокадницы. [Это ли не абсурд, если принять во внимание, что в умах людей всего мира ленинградская блокада ассоциируется, прежде всего, с многочисленными жертвами мирных жителей.] Подоплёка всей этой шумихи –«мы пахали». Пропагандируя подвиги и мужество настоящих защитников Ленинграда, распространить их на тех, кто к этому или не имеет никакого отношения, а, если и имеет, то в неприглядной роли обузы. Ведь не зря же в мае 1990 г. рядом с перечнем льгот лицам, награждённым знаком «Жителю блокадного Ленинграда, опубликовано предписание СМИ целенаправленно пропагандировать подвиг жителей Ленинграда в годы ВОВ.
   С 1955 г. по1966 г. я прожила в заводском общежитии (для «лимиты») без элементарнейших бытовых удобств. В нашей комнате одновременно ютилось 12…14 человек (а в соседней и того больше), работавших в разные из 3-х смен, отчего не было покоя ни днём ни ночью.. Из-за большой текучести жильцов передо мной прошло более сотни судеб людей, занесённых сюда ветрами ВОВ. В подавляющем большинстве то были девчонки из многодетных семей разорённых войной деревень, чьи отцы погибли на фронте, в том числе, под Ленинградом. Их уделом была тяжёлая, вредная, грязная, низкооплачиваемая работа, временная прописка, а, значит, невозможность стать в городскую очередь на жильё. [В Ленинграде накануне переименования в Петербург (по опубликованным данным) в общежитиях проживала четверть городского населения. Позже кого приватизировали вместе с домами, кого превратили в бомжей.] То ли дело, «дети блокадного Ленинграда». Они жили, в худшем случае, в коммуналке, но всё же в своей комнате с родными, учились, а если трудились, то на престижном поприще, купались в лучах не ими заслуженной славы города, не скрывая своего презрения к «понаехавшим».
   По существующему положению россияне, родившиеся до 1931 г., все скопом зачислены в труженики тыла. Дескать, в войну трудились все, включая подростков, только не у всех сохранились подтверждающие документы. Что касается подростков, то в крупных городах трудились лишь очень немногие, да и у каждого из них есть (или можно получить) подтверждающий документ. Ведь там нет никакой другой работы, кроме как на предприятиях, где без документального оформления не обойтись. Из обширного круга знакомых мне ленинградцев 1929 г. р. и моложе в годы ВОВ никто не работал, только учились. А те не-многие ленинградские подростки, кто работал в годы блокады, все награждены медалью «За оборону Ленинграда» и причислены к участникам ВОВ. В итоге, на одну почётную доску поставлены те, кто «дни и ночи у мартеновских печей не смыкал [своих] очей» и те, кто в это же время только и делал, что «ковырял в носу пальцем». В сельской местности, наоборот, в годы войны деревенские дети начинали заниматься тяжёлым физическим трудом на земле (знаю по себе) в возрасте 6…7 лет, а к 12-тилетнему возрасту это уже полноценные взрослые работники, но включать их в ряды тружеников тыла никто и не помышляет.
   Побывавшие в оккупации дети нахлебались лиха не только во время войны и в первые послевоенные годы, но и, получив позорное пожизненное клеймо, подвергались дискриминации до конца советской власти. При утвердительном ответе на вопрос анкеты о нахождении на оккупированной территории бдительные начальники спец. служб ограничивали доступ работника к секретным документам со всеми вытекающими последствиями (профессиональный рост, продвижение по службе, зарплата, премии, награды, предоставление материальных и моральных благ и пр). Как будто отцы (и другие родственники) по своей доброй воле бросили своих детей на растерзание врагу, а сами ринулись класть головы, защищая тех же детей Ленинграда. И сейчас при сортировке эта категория современников ВОВ отнесена к низшему сорту.
   Культ ветеранов ВОВ у нас не знает предела. Отношение к пожилым людям определяется не их созидательным трудом на протяжении всей жизни, не их вкладом в общую копилку сообразно своему талан-ту и трудолюбию, не их благими делами на пользу общества, а причастностью (нередко сомнительной) к военным событиям в любом качестве. Все назначенные в ветераны ВОВ, кому посчастливилось дожить до наших дней, в такой чести, как если бы каждый из них Герой Советского Союза и, притом не единожды. А на самом деле многие из них живого противника никогда в глаза не видели да и в дальнейшем отнюдь не были образцом для подражания ни на работе, ни в быту, ни в общественной жизни. У тех, кто первым поднимался в атаку, кто надорвался на непосильной работе во имя Победы, кто отдал до последней крошки свой скудный паёк чужому ребёнку, слишком мало шансов быть сегодня среди живых. А потому настоя-щих фронтовиков, «от звонка до звонка» не покидавших (не считая ранений) передовых позиций, ничтожный процент. Вот они-то да те, кто представлен к персональным наградам во время ВОВ, будь то на полях сражений, в партизанских отрядах, в подпольных организациях, в антифашистском движении или за самоотверженный труд в тылу, и есть подлинные герои, достойные искреннего уважения, благодарности народа, всевозможных льгот и почестей. Остальные просто выполняли каждый на своём месте свой гражданский долг (с энтузиазмом или по принуждению – теперь не установить) и не более того. Они и так уже безмерно награждены судьбой тем, что и поныне живут и здравствуют «за себя и за того парня».
   Так нет же. Чем дальше в прошлое уходит ВОВ, тем больше боевых наград навешивается на грудь ветерану не за заслуги, а за участие (порой лишь приписываемое) в ВОВ, независимо в какой роли. [У ленинградского карапуза блокадной поры, в дальнейшем ничем не отличившегося ни с какой стороны, а то и вовсе с асоциальным поведением, ныне вся грудь увешена всевозможными медалями.] В то же время СМИ втаптывают в грязь священные имена героев такие, как Зоя Космодемьянская, Александр Матросов, Николай Гастелло и др. Низвергаются потоки помоев на голову Главнокомандующего И. В. Сталина. Хотя каждый вменяемый человек понимает, что без личности такого масштаба во главе государства и Вооружённых Сил, без проводившейся им в предвоенное время политики воспитания патриотизма ни о массовом проявлении героизма на фронте и в тылу, ни о самой Победе не могло бы быть и речи.
   Всё это в стране, где (за редчайшим исключением) нет семьи, в которой не было бы участников ВОВ, а все мы – их дети, внуки или правнуки; где масса достойных людей, современников ВОВ, выброшена на обочину жизни; где до сих пор не нашлось средств разыскать и достойно захоронить разбросанные «на просторах Родины чудесной» кости бойцов, отдавших свою жизнь во имя её спасения. [Так, в один и тот же день НТВ сообщило две новости. Одна о заседании комиссии во главе с Путиным В. В. по подготовке к празднованию 60-тилетия Победы. Вторая о том, как в посёлке Воронежской области юные следопыты разыскали останки десятков не погребенных солдат ВОВ, которые уже несколько месяцев пролежали в мешках в каком-то сарае, т. к. на их захоронение не было денег.] За прошедшие с тех пор 5 лет мало что изменилось. Всё так же на поживу чиновникам и так называемым активистам устраиваются многозатратные, помпезные, показушные празднества, на ветер и в карманы устроителей выбрасываются огромные деньги, в то время, как у истинных героев, далёких от кормушек, не удовлетворены самые насущные потребности, а дарованные льготы из-за невозможности их реализовать смело можно назвать издевательством.
   Разделение современников ВОВ на сорта восстановило всех против всех. Несправедливое распределение льгот и воздание почестей развратило получающих их незаслуженно, дискредитировало заслуженных, унизило и оскорбило обделённых. А за каждым из них родственники, друзья, поборники справедливости.
   Так не пора ли прекратить безнравственные спекуляции Священной Великой Отечественной войной?

  P.S. В подтверждение того, что под пропагандистскую трескотню об улучшении жилищных условий ветеранам ВОВ фактически получают благоустроенные квартиры их потомки, можно сослаться на радиопередачу «Невское утро» 04.01.2010 между 8.00 и 9.00 часом. Выступавшая с отчётом по этому вопросу чиновница Выборгского района Петербурга доложила, что рядом с домами для ветеранов строятся школы для детей молодых семей, переезжающих сюда вместе с ветеранами ВОВ. А в одно- и двухкомнатные благоустроенные квартиры в социальном доме, построенном для ветеранов, изъявило желание переехать только 54 человека из полумиллионного Выборгского р-на СПб. И это несмотря на то, что здесь предусмотрено оказание ветеранам всевозможных услуг (медицинских, бытовых, культурных), наличие «тревожной кнопки» для незамедлительного вызова любой службы, а при необходимости назначается круглосуточная сиделка. Есть библиотека, столовая, где ветераны могут общаться между собой, встречаться со знаменитостями, приходить сюда на разнообразные концерты, слушать музыку. Но это же не собственность! Не для того ленинградские младенцы, ныне зачисленные в участники ВОВ, кидались в бой за родной город, чтобы оставить своих отпрысков без наследства в миллионы рублей за счёт спасённого ими общества.
   Мне не раз доводилось слышать, что японцы, пережившие атомную бомбардировку, избегают журналистов, поскольку (по утверждению психологов) страдают комплексом вины перед погибшими согражданами. А вот выжившие за счёт смерти в блокаду своих земляков коренные жители духовной столицы Рос-сии, напротив, одержимы комплексом собственного величия и настырно ищут случая засветиться в СМИ.
   [Не состоянием ли нравственности объясняется и «японское чудо», и полный крах нашей страны?]

Бессонова Алла Ивановна